Именно Алиса Дона поведала о том, что побудило Сержа Ламу написать столь гнетущую песню. По её словам, Серж был уже два года женат, когда в 1970 году влюбился в Мишель Энни Потье и начал с ней тайно встречаться. Вынужденный постоянно лгать и прятаться, он выплеснул свои чувства в «Je suis malade». В 1971 году, когда у Сержа и Мишель родился сын, он принял решение жить отдельно от жены, хотя и не разводился. Поразительно, но узами брака с Мишель Лама решил связать себя лишь спустя 20 лет после знакомства — в 1991 году!
Полуречитативная «Je suis malade» вышла на одноименном альбоме Ламы в 1973 году, но ажиотажа не вызвала. Но так было только до тех пор, пока на неё не положила глаз Далида (Иоланда Джильотти). Певица случайно услышала песню по ТВ и осознала, насколько та ей близка и понятна.
В том же 1973 году версия Далиды увидела свет.
Песня подходила Далиде уже потому, что её личную жизнь трудно было назвать счастливой. Трое из близких ей мужчин вообще покончили с собой, да и сама певица пыталась два раза свести счёты с жизнью. Второй раз ей это удалось. 2 мая 1987 года на Далиду накатила депрессия, она остро осознала, что в свои 54 года по-прежнему одна — ни мужа, ни детей. Певица написала записку («Жизнь для меня стала невыносимой. Простите меня»), наглоталась снотворного и уснула навеки. В этом контексте её исполнение «Je suis malade» зазвучало ещё трагичнее…
Очередным возрождением «Je suis malade» обязана ещё одной замечательной певице — Ларе Фабиан, записавшей песню на альбоме «Capre Diem» 1994 года.
В 2003 году во время концерта в Парижском зале «Олимпия», Фабиан исполняла «Je suis malade» так душераздирающе, что за неё реально становилось страшно (в конце она даже упала на сцену).

«Я болен. Я совершенно болен. Я как мертвая птица. Без тебя я также одинок, как когда-то в детстве, когда мама уходила и оставляла меня в пустой квартире наедине с моим отчаянием. Когда ты уходишь, жизнь теряет смысл и кровать превращается в вокзальный перрон...»

Его наиболее известная песня — Je suis malade (Я болен), позднее перепетая Далидой и Ларой Фабиан. В 1971 он представлял Францию на Евровидении с песней Un jardin sur la terre («Сад на земле»), которая заняла 10-е место.

Как-то в студии знаменитого тележурналиста Мишелю Дрюкера собрались Шарль Азнавур, Мишель Сарду и Серж Лама.
Посмотрев темными глазами на славных собратьев, Лама сказал: «Мы все -дети баритонов».
И это правда: как у Азнавура, у Сарду, отец Сержа был артистом, лирическим баритоном.
«Мы жили на улице Дювивье. Рядом с Домом инвалидов в Париже. Ты помнишь, мамаша Шовье, нашу комнатку с коллективными удобствами на лестнице и с колонкой воды во дворе? Главным нашим яством в ту веселую пору была отварная картошка без масла, ибо на масло денег не было.Отца все называли «Прекрасным принцем», у него был отличный голос. Но выступать ему было негде. Тебя же все звали мамашей Шовье».
Это автобиография на музыку Шовье (Chauvier) - настоящая фамилия Сержа.
Согласитесь: Серж Шовье звучит как-то шипяще. А его отец Жорж все-таки выступал под своей незвучной фамилией.
Точнее: хотел петь, ибо места для него в Театре капуцинок, что на Больших бульварах, не было.
На этой сцене пели такие гранды послевоенного варьете, как Тино Росси и Луис Мариано. Если Луис Мариано заболевал, то его заменял на сцене Жорж Шовье.
Но Мариано отличался отменным здоровьем, и чаще всего Шовье проводил вечер за кулисами в тягостном ожидании заработка.
Однажды взял с собой в театр сына. Так и не получив работы, вышел вместе с Сержем на Большие бульвары, где, как всегда, кипела толпа.
Остановился, пытаясь зажечь на ветру сигарету. Сын взял его за локоть и сказал: «Смотри туда, па! Скоро и моя фамилия будет гореть такими же большими буквами!»
Серж показал на концертный зал «Олимпия», по фасаду которого неоновыми литерами были прописаны имя и фамилия Эдди Константина, популярнейшего артиста варьете.
Отец удивился: «Ты хотел сказать: наша фамилия, малыш!» - «Нет, моя, -возразил Серж. - Мое артистическое имя будет Лама».
Этот по-испански звучный псевдоним Серж придумал еще в детстве. Он уже тогда писал стихи.
«Я оказался во французской эстраде как бы между двумя поколениями, - рассказывал мне Серж Лама. - Был слишком молодым, чтобы принадлежать к когорте артистов Эдит Пиаф, и слишком старым, чтобы возглавить рок-поколение йе-йе на баррикадах «жаркого мая» 68-го. Я пошел своей дорогой».

Несостоявшийся «прекрасный принц» Жорж Шовье с музыкальной карьерой простился и пошел торговать маргарином, а Серж бросил школу и стал пропадать каждый вечер в кафешантанах Сен-Жермен и Монпарнаса. С 11 лет он пишет песни, поэтому неудивительно, что к 18 у него их целая коллекция.
Серж, уже представлявшийся всем как Серж Лама, появляется в баре «Эклюз» и предлагает стихи пианистке Лилиан Бенелли.
Та обращает внимание на угловатого, длинного парня и вскоре устраивает ему за гонорар в 20 франков выход на сцену перед концертом знаменитой певицы, выступающей под псевдонимом Барбара. Сержа заметил знаменитый продюсер Эдди Маруани.
«У этого похожего на гвоздь мальчишки были сила Бреля и изящество Шевалье, - вспоминал Маруани о молодом Серже в разговоре со мной. -Серж поэт от Бога, он пишет стихи также естественно, как я ем йогурт».
Популярность Лама росла с каждой новой песней, и тут случилось ужасное.
На дороге под Экс-ан-Прованс машину, в которой ехал артист, заносит, и она разбивается в лепешку.
Единственным из пассажиров, кто выжил в катастрофе, оказывается Серж Лама. Грудь его продавлена, нога сломана, раздроблена челюсть.
«В реанимационной врачи мне заявили, что я никогда не буду ходить, - рассказывал Лама. - Мне тогда едва исполнилось 24. Впрочем, мысль о смерти никогда не посещала меня. Я слишком люблю жизнь... Не поверите! Одной из первых, кто навестил меня в больнице, была Дэйзи Брюн, пресс-атташе фирмы, выпускавшей мои пластинки. Она вошла в палату, и я сказал: «Не знаю, кто вы и чем занимаетесь. Но, если я когда-нибудь встану на ноги, вы будете моей женой».
«Я люблю тебя. Люблю до сумасшествия. Люблю тебя единственную, жизнь!» - эту песню Серж написал после выхода из госпиталя.
Два года неподвижности. Коллеги по цеху организовали потрясающую акцию солидарности.
По инициативе хозяина «Олимпии», несравненного Брюно Кокатрикса, и патриарха французской песни Жоржа Брассенса, который сам уже был к тому времени смертельно болен, состоялись концерты звезд эстрады. Все деньги пошли на реабилитацию Лама.
И он встал на ноги. До сих пор заметно хромает, но это не мешает ему гастролировать по всему миру и создавать спектакли.
Помню, в середине 80-х мы с моим другом композитором Александром Журбиным пошли по приглашению Эдди и Симоны Маруани в парижский театр «Мариньи».
Там шел при многомесячном аншлаге музыкальный спектакль «Наполеон», написанный Сержем Лама.
Музыка, занимательное либретто, лирические арии!.. Зал рыдал.
Журбин подпевал своим композиторским голосом, несмотря на гневные взгляды соседей.
После спектакля мы отправились в ложу Сержа, игравшего Наполеона. Смеялись, шутили, вспоминали общих знакомых, пили бордо.
Тогда я неожиданно для самого себя спросил Лама, что он сделал, когда восемнадцатилетним мальчишкой получил первый гонорар.
Те самые 20 франков в пиано-баре «Эклюз». Серж улыбнулся совершенно по-мальчишески и сказал: «Исполнил заветную мечту. Купил себе красный воздушный шарик».

В феврале 2013 года Лама дал на протяжении недели триумфальную серию концертов в «Олимпии» - отметил семидесятилетие и пятидесятилетие профессиональной карьеры. Через несколько дней ему вручили Почетный приз на ежегодной церемонии «Музыкальных побед». Серж Лама отказался от высокой награды песенного цеха. Сказал, что, во-первых, это слишком поздно: надо было оценивать его работу раньше. Во-вторых, - слишком рано: он еще не собирается бросать
карьеру и уходить из ремесла.

Автор статьи: Кирилл Привалов